Введение: По долгу службы мне приходится встречать разных посетителей в музее. Большинство приходит просто из любопытства, кого-то ведет серьезный интерес к истории, есть такие, которые хотят найти подтверждение своих теорий и предположений. Удивляют визиты «именитых гостей», которых торопят спешные дела и окружение: зачем забегать в музей на 5 минут? Только для того, чтобы убедиться, что он вообще существует?

Так в июне месяце этого года мне довелось проводить экскурсию артисту эстрады Михаилу Задорнову, который прилетел в Верх-Уймон на вертолете в сопровождении журналистов. Он был как раз из тех посетителей, которые «имеют теорию» и воспринимают все услышанное, да и увиденное в музее сквозь призму уже сформировавшихся представлений. Кредо «теоретического» подхода в свое время сформулировал германский философ Гегель: «Если факт не соответствует теории, тем хуже для него». В таких случаях в мою задачу не входит переубеждение, даже если исторические источники, хранящиеся в музее, прямо опровергают мнение посетителя. Напротив, я стараюсь показать, что в музее есть, то, что человек ищет, потому что, только найдя искомое и удовлетворив свое самолюбие, «теоретик» способен иногда открыть глаза и увидеть большее, помимо того, на что он рассчитывал. Экскурсия с таким посетителем всегда начинается в форме диалога, потому что очень важно определить цель его поиска.

Так возле карты Центрально-Азиатской экспедиции Н.К. Рериха завязался разговор о великом переселении народов, о индоевропейской культурной общности и праязыке, о следах древних «ариев» в археологическом прошлом Алтая. Вспомнили археологию, обратились к этнографическим древностям; постепенно воодушевляясь артист начал «переводить» географические названия и многие известные понятия с «праязыка», давая зачастую упрощенные или в корне не верные (с точки зрения сравнительного языкознания) трактовки. Выяснилось, что знания археологических культур, которые были поименованы во множестве, тоже по большей части поверхностные и избирательные, как если бы из цельной мозаики выбрали один цвет. Конечно, в музее наш гость нашел, что искал, и, как мне кажется, был удовлетворен услышанным и увиденным. И не задача хранителей древностей, полемизировать с взыскующими их очарования…

Но все таки, горький осадок оставило это посещение, и прежде всего, в связи с реакцией на «теоретические экскурсы» Задорнова сопровождающих лиц. Местные жители, имеющие образование, готовы были легко согласится с самым поверхностным и грубым суждением о прошлом нашей Родины, той Земли, которая вошла и в плоть и в кровь, напитала сказания и память народа, которая требует не менее строгого и уважительного подхода, нежели все архивы и документы, археологические древности и современные традиции быта.

Так родилась мысль о цикле статей, характеризующих историю района от древности до наших дней, запечатленную в коллекциях музея. Конечно, опыт общения с артистом требовал начать с истории языка, но к ней мы еще вернемся. Мне, как музейщику, показалась правильней начать с истории бессловесной… сокрытой в недрах Земли, которая миллионы лет терпеливо несет нелегкую ношу – человечество.

Многих читателей удивит название и соответствующее ему содержание первого «археологического» цикла статей, но набравшись терпения и прочтя все до конца, вы убедитесь, что рассматривать историю нашего района и даже историю Горного Алтая в отрыве от исторических коллизий большого пространства Центральной (или Срединной) Азии просто бессмысленно, настолько тесные культурные, политические и религиозные связи объединяют этот регион, своеобразный в своей многоликости, географической труднодоступности, и в то же время, уникальной открытости для многовекового культурного обмена Запада и Востока. Это сердце того «кровотока» (в иносказательном и прямом смысле слова), который обеспечивает жизнеспособность организма в целом. Мы живем в самом сердце Евразии и должны понимать свойства этого живого пространства с его прошлым, настоящим и будущим.

Елена Королева, заведующая Государственным музеем-заповедником им. Н.К. и Е.И. Рерихов, с. Верх-Уймон, 2007г

История Центральной Азии в археологических памятниках Усть-Коксинского района Республики Алтай.

«Ты, который позднее явишь здесь свое лицо! Если твой ум разумеет, ты спросишь, кто мы?

– Кто мы? Спроси зарю, спроси лес, спроси волну, спроси бурю, спроси любовь! Спроси землю, землю страдания и землю любимую! Кто мы? – мы земля».

Фрагмент древней надписи, культура майя, II тыс. до н.э.

Древнейшая история Усть-Коксинского района охватывает период протяженностью более 3 млн. лет от эпохи камня до позднего средневековья, в то же время, с археологической точки зрения район относительно слабо изучен в сравнение, к примеру, с соседними Кош-Агачским и Онгудайским районами Республики Алтай. Многие памятники обнаружены, но не исследованы, в результате целые эпохи в истории нашей малой родины до сих пор остаются «белым пятном». Мы постарались собрать все опубликованные и отчасти неопубликованные данные по археологическим памятникам Усть-Коксинского района и рассказать о них в контексте истории Центральной Азии, чтобы позволить читателям почувствовать свое место, которое, как мы увидим, далеко не на периферии исторического процесса.

I. Эпоха камня – древнейший период истории.

Ледниковый период в Горном Алтае завершился 12-10 тыс. лет назад. Долгое время считалось, что наиболее ранние археологические памятники на территории района относятся к концу II тыс. до н.э., так как высокогорье дольше всего находилось во власти льда и воды и было не пригодно для жизни. Существует теория, согласно которой около 70 тыс. лет назад вся Уймонская долина представляла из себя палеоозеро с берегами на уровне 1270-1300 м.
И действительно, до сих пор исследователями не было обнаружено памятников ранних периодов истории – палеолита, мезолита, неолита – в Усть-Коксинском районе. Однако ряд случайных находок каменных орудий в окрестностях сел Верх-Уймон и Мульта позволяет надеяться, что дальнейший поиск принесет свои плоды.

Датировка нижней границы эпохи камня на территории Горного Алтая колеблется от 1,5 млн. до 700 тыс. лет назад. Верхней границей является V-IV тыс. до н.э. – эпоха неолита. Для уточнения датировки на территории района требуется археологическое изучение пещер Теректинского и Катунского хребтов, обнаружение древних стоянок, где возможно сохранились наиболее ранние следы жизнедеятельности человека.

Поиск этот станет более увлекательным, если вспомнить, сколько знаний и умений современный человек вынес из «Каменного века». Школьные картинки «троглодитов» в набедренных повязках из шкур не соответствуют действительности! Раскопки М.М. Герасимова близ сел Мальта и Буреть в Восточной Сибири уже в 1929-1936 гг. опровергли расхожий образ, созданный по аналогии с наиболее отставшими в своем развитии, а скорее, деградировавшими племенами Южной Африки и Полинезии. Многотысячелетняя эпоха камня научила наших предков не только различным формам охоты и рыболовства, обработке мехов и шкур, но и обработке древесины и строительству жилищ: помимо благоустроенных и отапливаемых пещер, использовались землянки и полуземлянки, каркасные строения – юрты или яранги (чукотск.), а так же свайные постройки – лабазы. Одежда человека ледникового периода напоминала национальный костюм современных жителей крайнего Севера, чукчей и орочей – это меховой комбинезон, парка (цельнокроеная нераспашная шуба), шапка-башлык, высокие сапоги-чулки на подвязках. «Пещерному человеку» были известны разнообразные стили плетения и вязания, основы ткачества. Ледниковый период на Алтае завершился лишь 12 тыс. лет назад, для сравнения, древнейшие слои в раскопках памятников палеолита на Алтае: Денисова пещера – 200 тыс. лет, стоянка Кара-Бом Онгудайского района 60-70 тыс. лет. Судите сами, можно ли было выжить в набедренной повязке?

Нельзя недооценивать эпоху камня не только как основу современных традиций природопользования (строительства поселений, приручения и разведения животных, использования природного растительного сырья, культивации одомашненных видов и т.д.), но и как начальный период развития теоретических знаний – прообраза научных дисциплин. Мы до сих пор используем древние приемы обработки камня: отбивка, скалывание, сверление, шлифовка, изготовляем минеральные красители, и не задумываемся над тем, что основы минералогии (определения горных пород) и геологии (науки о строении земли) заложены «хозяевами пещер». Единство техники и поразительное разнообразие форм каменных орудий Евразии впечатляет. Примером служит коллекция предметов эпохи неолита, собранная Н.К. Рерихом под Санкт-Петербургом и хранящаяся в Государственном музее-заповеднике им. Н.К. и Е.И. Рерихов в Верх-Уймоне. В поисках ценных пород камня первобытные люди преодолевали тысячи километров. Уже 40 тыс. лет назад были известны и использовались месторождения алтайской яшмы; алтайские микролиты – тонкие каменные лезвия эпохи мезолита встречаются в раскопках древних поселений междуречья рек Ефрата и Тигра.

Охота, требующая бережного и внимательного отношения к промысловым животным, дала основы зоологии, многовековая практика одомашнивания животных и растений – основы селекции. Основы медицины (в том числе, с использованием меда и банного пара) так же уходят корнями в каменный век. Развитое декоративное искусство (петроглифы, скульптура из камня, кости и глины), культовые памятники и другие следы религиозного культа (известные по обряду погребения) красноречиво свидетельствуют о развитии образного мышления, благодаря которому происходит рождение мифологии и религии.
Как ни странно, именно возникновение религии, свидетельствует о работе по систематизации накопленных знаний об окружающем мире, происходившей в умах древних людей в эпоху камня. Анимализм (вера в то, что все в природе живо и одухотворено) и шаманизм, как его форма, возникли в ту далекую эпоху. Исследования астроархеологов В.Е. Ларичева и Л.С. Марсадолова доказывают, что уже человеку неандертальского типа было доступно определение времени на основе циклов движения Солнца, Луны, а так же планет Юпитера и Венеры. Определение строгих временных циклов становится чрезвычайно важным в эпоху неолита с развитием земледелия, требующего планирования и соблюдения сроков посева и сбора урожая.

II. Первые металлурги Горного Алтая – эпоха палеометалла.

Наиболее ранние земледельческие орудия на территории Горного Алтая обнаружены в памятниках афанасьевской культуры (IV-нач.II тыс. до н.э.) эпохи энеолита (медно-каменного века). В этот период на фоне достигшей совершенства техники обработки камня появляется первое металлургическое производство и первые орудия из бронзы (сплава меди и олова), а так же небольшие изделия из золота и серебра.

Памятники афанасьевской культуры в Усть-Коксинском районе, обнаруженные в окрестностях сел Чендек, Маргала, Мараловодка, Карагай, еще ждут своих исследователей. Из двух известных в Горном Алтае культовых объектов афанасьевской культуры один – памятник Кучерла I – расположен в нашем районе. Всего в пределах Республики Алтай известно около 60 памятников этой культуры, получившей свое название от Афанасьевой горы близ с. Батени в Хакасии, где в 1927 г. С.А. Теплоуховым был раскопан могильник. Впервые же раскопки афанасьевских памятников были произведены в 1856 г. академиком В.В. Радловым у с. Онгудай – это были курганы, окруженные вертикально установленными каменными плитами. Помимо Горного Алтая памятники афанасьевской культуры распространены в Минусинской котловине (бассейн р. Енисей), Западной Туве и Северо-Западной Монголии (Монгольский Алтай), в то же время на территории равнинного Алтая известны лишь единичные находки.

Чем же примечательны «афанасьевцы»? Находки костяных земледельческих орудий, каменных зернотерок, остатков растительной пищи на стенках керамических сосудов на поселениях подтверждают, что они были земледельцами, находки костей крупного и мелкого рогатого скота, одомашненной птицы и свиней свидетельствуют о развитии животноводства. Керамические сосуды этой культуры имеют оригинальную яйцевидную форму и украшены орнаментом, имитирующим плетеные и вязанные вещи. Найдены многочисленные украшения, чем древнее памятник, тем более разнообразные и причудливые формы: ожерелья из просверленных камушков, ракушек, чешуи осетра, резцов лисицы, сурка, когтей медведя, и даже фаланг пальцев человеческого скелета, проволочные серьги и кольца. Спиральные сережки носили и мужчины и женщины, но не парно, а лишь в одном ухе. По-видимому, «афанасьевцам» принадлежал древний рудник на Теректинском хребте, обнаруженный у с. Владимировка Усть-Канского района. Так или иначе, находки разнообразных металлических украшений, среди которых известны изделия из метеоритного железа, подтверждают, что их создатели были древнейшими металлургами и рудознатцами Горного Алтая. Напрашивается сравнение с древним народом «чудь», тем более что, согласно антропологическим исследованиям, «афанасьевцы» отличались высоким ростом и статным телосложением, как и описывает «чудской народ» известная легенда.

Но самым загадочным является тот факт, что афанасьевские племена «представляли собой как бы островок европеоидного населения, в то время как все их соседи были монголоидами» (Вадецкая Э.Б. Сказы о древних курганах. – Новосибирск, 1981. С. 59). Они отличались от своих соседей и предшественников в Горном Алтае, в то же время по своему физическому облику и набору предметов материальной культуры были очень похожи на современные им племена кельтиминарской культуры в Средней Азии, а так же ямной и катакомбной археологических культур скотоводов степей Волги, Дона и Приуралья.
Так возникло предположение, что «афанасьевцы» пришли в Сибирь с территории Волжско-Уральского междуречья, следуя древнейшему пути переселения народов, ставшему впоследствии частью Великого шелкового торгового пути. Однако, как тогда объяснить отсутствие афанасьевских памятников в степном Алтае и сибирском Приуралье, где оставили следы все последующие народы, переселявшиеся этим путем (в том числе русские староверы)? Другая теория гласит, что «афанасьевцы» были выходцами с Иранского нагорья, откуда они продвигались на север – в Среднюю Азию, затем в район южного Урала (местонахождение известного городища Аркаим), после чего разделились на два потока, один из которых ушел на восток («афанасьевцы»), а другой на запад («ямники»). Однако и эта «арийская» теория не объясняет отсутствие памятников на восточном пути следования.

Третья точка зрения на происхождение культуры первых металлургов Алтая основана на результатах раскопок неолитического памятника Тоора Даш в Туве, где была обнаружена керамика очень похожая на афанасьевскую. В настоящее время, археологи прослеживают прямую преемственность в традициях обработки камня неолитических племен Тувы, Северо-Западной Монголии (Монгольский Алтай) и Северо-Западного Китая (Восточный Туркестан) и носителей афанасьевской культуры. Упомянутая территория в V- нач. IV тыс. до н.э. была восточной границей расселения палеоевропеоидной расы, она, предположительно, и стала центром формирования афанасьевской культуры. Впоследствии «афанасьевцы» мигрировали на север – в Горный Алтай и на берега Енисея, в Минусинскую котловину (Чевалков Л.М. След великанов или индоарии на Алтае. // Алтай сокровище культуры. – М., 2004. С. 61).

Позднее северо-западный Китай стал источником миграций другого народа скотоводов и металлургов европеоидного облика, создавшего во III-II тыс. до н.э. на обширных просторах Казахстана и Западной Сибири андроновскую археологическую культуру эпохи бронзы. Отдельные фрагменты андроновской керамики, украшенной орнаментом, напоминающим узоры браного ткачества, были найдены М.П. Грязновым на Алтае в 1925 г. Однако ближайшее к Усть-Коксинскому району местонахождение памятников андроновской культуры – Восточный Казахстан, район оз. Маркакуль. В Усть-Коксинском районе по правобережью Катуни встречаются случайные находки предметов, близких по типу к образцам карасукской археологической культуры (12-10 вв. до н.э.), поздней современницы андроновской культуры, что дает основание ожидать в будущем новых открытий. Для карасукской культуры характерны погребения с кольцевидной и четырехугольной оградой курганных насыпей, а так же изделия из меди и бронзы: зеркала, бляхи-нашивки, подвески, кольца, кривые ножи, иногда, со «звериной» орнаментикой на рукоятке, плоские кинжалы и топоры-кельты. К карасукскому типу относятся древнейшие «оленные камни» – стелы из песчаника или гранита с изображение человеческих лиц и, иногда, головы барана. «Некоторые черты этой культуры как бы указывают на то, что носители ее принадлежали к тюркским племенам (выделено мной – Е.В.), в которых следует признать древнейшее население Танну-Тувинского края и сопредельных с ним районов Северо-Западной Монголии» (Рерих Ю.Н. История Средней Азии. – М., 2004. С. 93).

К эпохе поздней бронзы (II – нач. I тыс. до н.э.) можно отнести расцвет звериного стиля в декоративно-прикладном искусстве Горного Алтая. В этот период стилизованные изображения животных появляются одновременно в наскальных рисунках, торевтике (изделиях из металла), резьбе по кости, камню и дереву. «Культ зверя, который в наскальном искусстве Горного Алтая <…> выразился в преобладании таких сюжетов, как козел, баран, олень, несомненно связан и с культом плодородия и с космогоническими представлениями (миф о небесной погоне, звере-прародителе)», – писал академик А.П. Окладников (Петроглифы долины реки Елангаш (юг Горного Алтая). – Новосибирск, 1979. С. 9). Исключительно богаты и разнообразны петроглифы памятников Калбак-Таш Онгудайского и Елангаш Кош-Агачского районов Республики Алтай. Наиболее ранние наскальные изображения этих памятников относятся к эпохе неолита (более IV тыс. лет до н.э.), в то время как позднейшие рисунки датируются эпохой средневековья. Таким образом, разница между ранними и поздними петроглифами составляет не менее 3 тыс. лет. Среди древнейших наскальных рисунков Горного Алтая, имеющих возраст около 5 тыс. лет – петроглифы в бассейне р. Аргут и районе с. Кучерла, в гроте Куйлю (Маточкин Е.П. Кайчи: взгляд на петроглифы. //Изучение историко-культурного наследия народов Южной Сибири. Вып. 2. С. 134-141).

Среди древнейших сюжетов можно назвать изображение женщины, держащей в поводу крупное животное, фигуры мужчин-охотников в грибовидных шляпах, изображения колесниц, вьючных быков. Древнейшие рисунки животных часто контурные, полностью прорисованной (выбитой) может быть голова, туловище же «пустое» (таковы маралы из Куйлю). Известны изображения человекообразных фигур, где «пустота» находится в области торса (Калбак-Таш, Туэкта). Эта особенность отсылает нас к сказкам сибирских народов: современные охотники-ханты рассказывают о духах-хозяевах тайги, которые являются людям в виде гигантских человеческих фигур или животных, сквозь сияющие очертания которых можно видеть лес и горы и все, что есть в том месте.

III. Эпоха железа – кочевые супердержавы.

Эпоха железа в Усть-Коксинском районе, пожалуй, лучше других представлена археологическими находками. В этот период человек научился строить печи-крицы, способные поддерживать температуру необходимую для плавления железа. К середине I тысячелетия до н.э. боевое оружие на Алтае изготовлялось преимущественно из железа, да и потребность в нем была велика. Эпоха железа – это время обширных скотоводческих империй, массовых переселений народов и войн за территории, в которые был вовлечен и наш регион. Тем не менее, находки каменных жерновов в курганах VII-VI вв. до н.э. в Кош-Агачском, Онгудайском районах Республики Алтай, красноречиво свидетельствуют о развитии пашенного земледелия, в силу своей продуктивности требующего подобных инструментов.

3.1. Время скифов.

Документальные и археологические источники объединенные свидетельствуют о том, что в ранний период эпохи железа (IX-III вв. до н.э.) в просторах Центральной Азии доминировали, а значит, представляли наиболее активную политическую силу народы-носители «скифских» культур, которые говорили и писали на различных иранских наречиях древнейшего индоевропейского праязыка (материалом для письма служила выделанная кожа – харатья). Ираноязычные кочевые культуры соседствовали и соперничали с древнетюркскими. Подтверждение тому мы находим в топонимике Горного Алтая. В нашем районе примером служит Ак-Кем – топоним, сочетающий тюркский корень «ак» и иранский «кем» (Молчанова О.Т. Топонимический словарь Горного Алтая. – Горно-Алтайск, 1979. С. 62). В настоящее время в Горном Алтае выделено несколько археологических культур скифо-сибирского круга эпохи раннего железа: майэмирская, пазырыкская, каракобинская.

Примечательный факт: первые памятники пазырыкской культуры были исследованы академиком В.В. Радловым в 1865 г. близ с. Катанда Усть-Коксинского района. В большом катандинском кургане Радлов впервые обнаружил подкурганную мерзлоту, благодаря которой сохранились уникальные изделия из ткани, кожи, дерева. Аналогичные находки в урочище Пазырык Улаганского района в нач. 1920х-1930х гг. и на плато Укок Кош-Агачского района в 1990х гг. создали всемирную славу культуре алтайских скифов. Всего в окрестностях с. Катанда раскопано несколько десятков курганов эпохи раннего железа; археологические находки (в том числе знаменитый «катандинский фрак» – шуба с длинным хвостом, войлочный ковер с цветными аппликациями, деревянные резные украшения в золотой фольге, выполненные в скифо-сибирском зверином стиле) находятся в Государственном историческом музее (г. Москва). Катандинские курганы показали удивительное для своего времени ювелирное мастерство «пазырыкцев».

«Скифские» цепочки курганов, вытянутые с севера на юг, встречаются у подножия Теректинского хребта на всем его протяжении, отдельные памятники и комплексы известны у сел Усть-Кокса, Баштала, Кастахта, Курунда, Чендек, Катанда. Под каменными насыпями курганов находятся срубы с деревянным перекрытием или каменные ящики. Погребения, как правило, осуществлялись с сопроводительным захоронением коня. Погребальный инвентарь включает боевое оружие из железа или бронзы: чеканы, секиры, кинжалы-акинаки в ножнах, трехгранные бронзовые наконечники стрел, или же бронзовые макеты оружия (примеры можно увидеть в Верх-Уймонском музее-заповеднике). Однако далеко не все курганы содержат погребение. Кенотафы (курганы без погребений) имеют такую же внутреннюю структуру и внешне ничем не отличаются от других. При этом камни для сооружения высокой трехслойной «насыпи» (согласно всем правилам строительного искусства) могли доставлять за десятки километров от места постройки. В VIII-VII вв. до н.э. появляется традиция установки рядов вертикально стоящих камней (балбалов), вытянутых от кургана рядами с запада на восток. Сейчас известно, что строительный материал для курганов подбирался с учетом магнитных свойств минералов, оказывающих воздействие на все живое, в том числе на организм человека. Разумеется, не случайным был и сам выбор места для создания курганных комплексов.

Есть основания полагать, что эффект подкурганной мерзлоты так же был известен и сознательно использовался создателями курганов. Чем ниже над уровнем моря расположен курган, тем большая площадь насыпи требуется для создания ледяной линзы. Близкое сходство погребального обряда пазырыкской культуры и древних огнепоклонников-парсов (зороастрийцев Средней Азии и Ирана) было впервые отмечено английской исследовательницей Мэри Бойс. Сходство заключалось не только в стремлении изолировать тело погребенного от соприкосновения со «священной землей» путем строительства каменного ящика и, внутри него, сруба, но и в традиции мумификации тел наиболее значимых членов общества – героев-воинов и жрецов, с тем чтобы на долгое время сохранить присущую таким людям силу и благодать «хварену» в том месте и для того народа, где совершено погребение. В условиях Горного Алтая с той же целью можно было использовать суровый климат. Достаточно вспомнить, что искусственные мерзлоты используются и в наше время для хозяйственных нужд, и способ их создания под изолирующей тепло деревянной, а еще лучше каменной кладкой известен многим. «Скифо-сибирский пласт», присутствует и в петроглифических памятниках района. С наступлением эпохи железа в I тыс. до н.э. среди наскальных рисунков главенствуют сцены охоты на оленей, диких быков, медведей, проявляются характерные черты скифо-сибирского звериного стиля: динамичные, летящие изображения животных – козлов, волков-собак, кошачьих хищников, оленей и лошадей с чертами оленей. Благодаря сопоставлению петроглифов с материалами раскопок символический язык «звериного стиля» становится более понятным, но при всем богатстве находок, мир «алтайских скифов» лишь приоткрывает свои секреты, оставаясь полностью не разгаданным. Фигурки лежащих оленей с ветвистыми, волнистыми рогами могут быть символом «спокойного солнца», стоящие козлы с дуговидными рогами – «активного солнца», те же фигуры в прыжке или полете символизируют движение светил, схватка животных – взаимодействие стихий... Разгадку найдет тот, кто сопоставит повадки этих животных с явлениями природы и внутреннего мира человека, потому что язык символов основан на принципе аналогии.

«Визитной карточкой» скифо-сибирского звериного стиля стали так называемые «сцены терзания» хищником жертвы (деревянные резные или отлитые из металла). Существует сейчас почти забытое толкование этих сцен, предложенное в начале ХХ в. академиком и коллекционером Ф.А. Теплоуховым, согласно которому борьба животных ни что иное как «символически представленный процесс сочетания разных качеств и ипостасей, «результатом» которого, возможно, являются фантастические полулюди-полуживотные – сулде». Сопоставление различных психических качеств и состояний человека с животными (хищниками и травоядными) широко используется современными психологами. Без сомнения эта традиция имеет глубокие корни. Если признать геральдический характер многих изображений звериного стиля, в том числе и «сцен терзания», то можно предположить, что таким образом запечатлены характерные черты или психотип владельца (или его рода). А как думаете Вы? Трудно провести линию прямой преемственности между современным коренным населением Горного Алтая и древними народами эпохи камня и бронзы, слишком удалены во времени эти периоды, слишком мало исторических источников для сопоставлений, однако уже материалы эпохи раннего железа позволяют сделать это. Новая археологическая культура не рождается мгновенно «на пепелище» предшествующей, но развивается и зреет долго, как дитя, чтобы затем завоевать у «матери-предшественницы» территории и оставить там свой неизгладимый след. Современные исследования подтверждают, что пазырыкская культура Горного Алтая не растворилась бесследно, а трансформировалась в булан-кобинскую культуру гуннского типа, о чем свидетельствуют многие факты: преемственность погребального обряда, общие черты целого комплекса вещей. В свою очередь, носители булан-кобинской культуры, получившей свое название по месту расположения курганов I-II вв. н.э. на левом берегу р. Катунь близ с. Иня Онгудайского района, приняли участие в формировании населения тюркского времени Горного Алтая в VI-X вв. н.э. (Соенов В.И. Древние курганы Алтая. – Горно-Алтайск, 1998. С.31).

3.2. Время хуннов.

Рубеж нашей эры (II-I вв. до н.э. – I-III вв. н.э.) получил название «гунно-сарматское время» (хунно-сяньбийское время). В этот период Горный Алтай входил в состав одного из крупнейших государственных образований в истории Центральной Азии, созданного объединенными силами союза хунну (сюнну). Мнения ученых о происхождении хуннов различны: в них видят предков монголов, народы тунгусо-маньчжурской и финно-угорской языковых семейств. Так или иначе, главными историческими источниками по ранней истории хуннов остаются труды китайских историков Сыма Цяня и Бань Гу (I в.н.э.), которые считали хуннов тюркским народом, отмечая сходство их языка с наречием тюрков-гаоче. Мы склонны доверять свидетельству современников, тем более что в этот период тюрки занимали обширное пространство от Алтая на западе до Большого Хингана на востоке. Исконными же землями (родовыми кочевьями) хуннов можно считать бассейн рек Орхон и Селенга с горами Хангая и Западного Хэнтэя (Центральная Монголия).

Первые подробные сведения о хуннских племенах относятся к началу III в. до н.э., когда около 209 г. до н.э. хан Маодунь (в др. транскрипциях Модэ, Мэйдэй, Маадай) убил своего отца Туманя и провозгласил себя шаньюем – верховным вождем хуннских племен. Свое правление Маодунь начал с победоносного похода против тюрок-дунху, который завершился ок. 201 г. до н.э. Следующим был поход против ираноязычного народа юэчжи (тохар, носителей культуры скифского типа) в юго-западной Монголии, завершившийся в приграничных районах Китая: уже в 200 г. до н.э. хунны перешли р. Хуанхэ и угрожали исконным китайским землям. Тогда впервые хунну продемонстрировали регулярную организацию войск: китайские анналы сообщают, что каждое армейское подразделение сидело на лошадях своей масти. В результате успешных военных действий Хуннской империи в 198 г. до н.э. был заключен равноправный договор с Китаем «о мире и родстве», в последствии же Китай вынужден был откупаться от хуннов ежегодными дарами, что свидетельствует об отношениях вассальной зависимости. В подтверждение мирного договора китайские правители неоднократно отправляли в жены хуннским шаньюям принцесс императорского дома. В царствование шаньюя Маодуня хунны овладели бассейном р. Тарим и горами Тянь-Шаня (Восточный Туркестан), территорией юго-восточного Казахстана и северо-западной Монголии, подойдя вплотную к сердцу Алтая – району г. Белуха. Преемник Маодуня шаньюй Лаошань в 165 г. до н.э. завершил разгром некогда мощного народа юэчжи (тохар), которому предшествующие поколения хуннов платили дань, и пил из чаши – черепа поверженного вождя, следуя древнейшей традиции кочевников. (Рерих Ю.Н. История Средней Азии. – М., 2004. С. 265-268). Ираноязычные народы «скифского облика» были вытеснены за Тянь-Шань в бассейн р. Амударьи (в Ферганскую долину), оставив Центральную Азию во власти хуннов. Так «хуннская эпоха» пришла на смену «скифской». Хуннское государство имело строгую внутреннюю организацию, поддерживаемую иерархией правителей левого крыла (на востоке и севере) и правого крыла (на западе и юге) империи, объединенных верховной властью шаньюя. Во главе стратегически важного левого крыла на границе с Китаем был поставлен наследник престола. Правители всех областей дважды в год съезжались на жертвоприношение в святилище при ставке шаньюя, расположенной в районе Темир-Орхона (Центральная Монголия), где впоследствии стояли ставки аваров, тюркских каганов, уйгуров, и, наконец, Каракорум – столица монгольской империи Чингизхана. Осенью (в августе-сентябре) проходили облавы на дикого зверя, которые играли роль военных маневров, тогда же по всей империи проходил учет людей и скота. Именно осень, когда табуны коней возвращались с летних пастбищ, была обычным временем для начала военных походов (Рерих Ю.Н. История Средней Азии. – М., 2004. С. 281). Археологические исследования в Восточной Сибири свидетельствуют о применение хуннами принципа специализированных поселений, объединяющих людей по роду занятий – отдельно земледельцев, скотоводов, кузнецов-ювелиров, кузнецов-оружейников и т.д. Жилища таких поселений были стационарными полуземлянками, по форме напоминающими каркасные кочевые палатки, однако имеющими в отличие от последних печное отопление. Объединение печи с системой полых глиняных лежанок позволяла обогревать жилое помещение по всему периметру.

Одевались хунны в меха, кожи и грубую шерсть, знать носила китайские шелка и парчу. Тело воина защищал панцирный доспех, вооружение состояло из пики, короткого меча и сложносоставного лука «гуннского типа», наводившего ужас на врагов. Гуннский лук не имел аналогов по скорострельности (ок. 8 стрел в минуту) и дальнобойности (до 200 м), для усиления психологического эффекта использовались стрелы-свистунки с просверленным костяным шариком у основания пера. В полете такие стрелы издавали пронзительный свист, десятки и сотни стрел, пущенные одновременно – вой, что в сочетании с согласованностью движения лучников, создавало впечатление гигантского и безжалостного роя.

Памятники гунно-сарматского времени исследованы в районе сел Катанда, Кастахта, Чендек, Верх-Уймон и т.д. Каждый из названных памятников содержит десятки объектов. В курганах обнаружены погребения в сопровождении коня, костяные накладки знаменитых гуннских луков, железные и костяные наконечники стрел, в том числе стрел-свистунок, панцирные доспехи, палаши, кинжалы, ножи и другое оружие, украшения: бронзовые серьги, бусы, серебряные и костяные подвески, раковины каури, разнообразные поясные наборы (металлические нашивки на пояс), а так же бытовые предметы: пряслица, вязальные крючки, керамические сосуды и т.д. Большая коллекция предметов из памятника Верх-Уймон находится в фондах Государственного музея-заповедника им. Н.К. и Е.И. Рерихов. Религия хуннов без сомнения представляла собой общий для кочевников Центральной Азии шаманизм: по свидетельству китайских историков у хуннов существовал воинский культ меча, поклонение светилам, а так же сезонные праздники-жертвоприношения, подобные современным «тайылга» тюркских народов Сибири. Подтверждениям служат петроглифы-графити гуннской эпохи, обнаруженные на территории современных Монголии, Тывы, Хакасии, Горного Алтая (Калбак-Таш, Туэкта, Елангаш и др.). К гунно-сарматскому времени относятся бронзовые изделия в зверином стиле так называемого «ордосского типа», которые находят во множестве на территории от Великой Китайской стены до Алтая. Считается, что сюжетом ордосских бронзовых пластин являются геральдические фигуры животных, реальных или фантастических. Звериный стиль гуннской эпохи оказал существенное влияние на китайских ремесленников, которое продолжалось вплоть до IV-V вв. н.э. (Рерих Ю.Н. История Средней Азии. – М., 2004. С. 284).

Войны Китая с Хуннской империей, как основным противником в борьбе за караванные пути в западные страны, продолжались не одно столетие. В этой борьбе использовался классический набор средств древней китайской дипломатии: привлечение для военных действий против хуннов других кочевых народов, «подогревание» придворных интриг при смене правителя, поощрение внутридинастических споров и столкновений при участии принцесс императорского дома, отданных в жены шаньюям. Внутренние смуты в 60 г. до н.э. привели к окончательному разделу империи хуннов на два крыла, в 51 г. восточные хунны признали вассальную зависимость от Китая, а в 36 г. пало западное крыло некогда могущественной империи. Несмотря на то, что хунны еще на протяжении трех веков представляли грозную силу, достигнуть государственного единства в Центральной Азии им более не удалось.

В начале II в. н.э. родовые кочевья хуннов в горах Хангая были захвачены объединением тюрок-сяньби, которые, укрепившись в северной Монголии (Монгольский Алтай) и ассимилировав часть побежденных хуннов, в свою очередь вступили в борьбу с Китаем за караванные пути. Именно активные военные действия тюрок-сяньби и родственных им тюрок-тоба стали причиной массового движения хуннов на запад, которое началось около 335 г. н.э. Уже в 371 г. орда хуннов, увлекшая вперед «на ударной волне» среднеазиатских скифов, юэчжей-тохар и сарматов-алан, перешла р. Дон и двинулась дальше в Европу. В 441 г. великим ханом западных хуннов в Паннонии (совр. Чехия) стал Аттила, но это уже совсем другая, европейская история…

3.3. Время тюрков.

В V-VI вв. н.э. начинается древнетюркский период в истории Горного Алтая, начало которому было положено в 552 г., когда в результате объединения народов тукю и теле был основан I (Великий) Тюркский каганат. Народу теле, предположительно, соответствует берельский тип памятников курайской археологической культуры, которую современные исследователи считают наследием конфедерации теле и тукю. Последние дали название не только вновь созданной кочевой империи, но и большой тюркской языковой семье, и не случайно. После Хуннской империи, созданной шаньюем Маодунем (Модэ) в 209 г. до н.э., это было первое государство кочевников, объединившее в период своего расцвета все пространство Центральной Азии (от р. Хуанхэ до р. Обь) и подчинившее своему влиянию Северный степной пояс (от Северо-Западного Казахстана до Поволжья). Термин «тукю» (тюгю), как и впоследствии «монгол», изначально использовался как политический, обозначал объединение народов в составе иерархической государственной системы (каганата) и противопоставлялся термину «огуз», так же принадлежавшему союзу тюркоязычных племен, возможно, построенному на других принципах и законах.

Объединению Азии под властью тюркских каганов предшествовала война и победа ханов Тумыня и Иштами, братьев-вождей народа тукю, над государством аваров (кит. жуань-жуаней или жужаней) на Востоке и хуннов-эфталитов на Западе.

Аварский каганат или государство жужаней занимало степи Восточной Монголии на границе с Китаем и держало ставку (столицу) в Темир-Орхоне. Созданный монголоязычным народом «авар» в 402 г. в результате победы над объединением тюрок-гаоче и тюрок-канглы, он унаследовал судьбу всех кочевых государств, вступавших в борьбу за великие торговые пути. Сила – в единстве! Уничтожению аварского каганата под натиском прежних данников предшествовало его разделение на две орды в 519 г. Китайская летопись Тан-Шу так передает историю падения аваров:

В 536 г. на Алтае хан Тумынь из рода Ашина покорил аймак теле численностью 50 тыс. кибиток и, решив породниться с аварским каганом Анахуанем, просил руки его дочери. Анахуань был разгневан посланием своего данника и резко ответил Тумыню: «Ты мой плавильщик, как же осмелился сделать такое предложение!» Ответом Тумыня было убийство посла и война, в которой авары в 555 г. были окончательно разбиты, чему не могла воспрепятствовать военная помощь Китая (Потапов Л.П. Очерки по истории алтайцев. – Новосибирск, 1948. С. 99-100).

Плавильщиком Тумынь был назван потому, что платил алман (дань) аварам изделиями из железа, которое добывалось и выплавлялось в Горном Алтае. Свидетельством развития металлургии в древнетюркскую эпоху на Алтае служат обнаруженные археологами крицы близ р. Куяхтанар в Кош-Агачском районе. Конструкция плавильной печи была совершенной для своего времени и превосходила по своим техническим данным восточно-европейские аналоги.

Каганат хуннов-эфталитов достиг пика могущества в правление кагана Ахшунвара, к 440 г. захватившего Согдиану, Бактрию (Тохаристан, совр. Узбекистан и Таджикистан). По сведениям китайского путешественника Сунь Юна, посетившего ставку кагана на р. Талас (Джунгария), родовые кочевья хуннов-эфталитов находились на Алтае. В короткое время ими были завоеваны богатые города-оазисы Центральной Азии: Хотан, Аксу, Куча, Кашгар, Карашар. Границы созданного таким образом каганата соприкасались с владениями Ирана по Каспию. При этом наблюдательный китаец обратил внимание на характерные черты быта кочевников: хунны-эфталиты жили в войлочных юртах вне городов, им подчиненных, дважды в год совершали перекочевки (летом – в горы, зимой – в долины), поклонялись огню и небу. В начале VI в. эфталиты под руководством кагана Михиракулы сына Тораманы завоевывают северную часть Индии, тогда же в среде завоевателей начинает распространяться буддизм. В Кашмире правление хуннов продержалось вплоть до 565 г., когда эфталитский каганат окончательно был разбит Иранским шахом Хосровом I Ануширваном в союзе с ханом Иштами из рода Ашина (Рерих Ю.Н. История Средней Азии. – М., 2004. С. 364).

Древнетюркский период в истории Горного Алтая можно без преувеличения назвать эпохой государственного строительства. С падением основных противников в Великой Степи границы I Тюркского каганата стремительно расширялись: ему подчинились Восточный Туркестан, Согдиана, народы Тянь-Шаня и Ферганской долины, болгаро-хазарские племена Поволжья, народы северного Кавказа. В 568 г. каган Иштами принимал посольство византийского императора Юстина I во главе с Земархом, целью которого было заключение военного союза против Ирана и установление непосредственных торговых связей. В правление кагана Кигиня в 70х гг. VI в. государство алтайских тукю простиралось от границ Китая до границ Ирана и Византии. Каган Тобо-хан (572-581) заключил договор «о мире и родстве» с китайским императором: за относительное спокойствие на границах Китай платил каганату до 100 тыс. кусков шелка в год (Потапов Л.П. Очерки по истории алтайцев. – Новосибирск, 1948. С. 100).

С VI в. берет начало период рассвета ирригационного земледелия на Алтае. Оросительные системы в долинах Катуни, Чуи, Урсула, Каярлыка, Улагана, Челушмана, Аргута были предназначены для увлажнения не только посевов зерновых, но и покосов. В Усть-Коксинском районе система арыков функционирует в Тюнгуре, Чендеке и других селах и по сей день. Остатки ирригационных сооружений древнетюркской эпохи встречаются на всем протяжении Теректинского хребта.

Развитие земледелия всегда сопутствует появлению оседлых поселений и градостроительству. Долгое время считалось, что средневековая история Горного Алтая не знает городов, которые якобы были не нужны кочевникам. Современные исследования лишили основания это предубеждение. Некоторые археологические находки (к примеру, каменные кладки, «тротуар») на территории сел Усть-Кокса, Теректа, Баштала дают основание предположить, что многие современные населенные пункты основаны на месте древних поселений. Многочисленные остатки крепостных сооружений обнаружены в различных частях Алтае Саянской горной области. Территориально ближайшее к Усть-Коксинскому району городище находится в Онгудайском районе у подножия Теректинского хребта на пересечении рек Катунь и Большой Яломан (Соенов В.И. Яломанское городище. // Алтай – сокровище культуры. – М., 2004. С.125). Фрагменты шелковых тканей, бронзовые зеркала, изделия из золота, эмали, обнаруженные в древнетюркских курганах близ сел Катанда, Чендек, Кастахта, подтверждают оживленные торговые связи с Китаем и странами Средней Азии, Ближнего Востока, Восточной Европы. Особенно значимыми в связи с историей земледелия на Алтае представляются находки отвалов и лемехов плуга, изготовленных по китайским образцам.

Погребальный обряд древних тюрок известен не только по материалам раскопок, но и подробно описан китайскими летописями: это обряд кремации, причем вместе с покойным сжигали его личные вещи и коня, позднее в установленное время пепел и металлические предметы вооружения захоранивали. «Умершего весной и летом хоронят, когда лист на деревьях и растениях начинает желтеть и опадать, умершего осенью или зимой хоронят, когда цветы начинают развертываться», – сообщает летописец. С VII в. в правление кагана Цзе-Ли на смену обряда кремации пришел обряд погребения в земле с последующим сооружением кургана, что может свидетельствовать о смене религиозных установок, произошедшей в этот период. Погребенный таким способом воин из кургана памятника Катанда I был одет в шелковую одежду, орнамент на ткани включал китайские и иранские мотивы. В изголовье стоял серебряный сосуд с рунической надписью. В погребении были найдены так же меч, железные и костяные наконечники стрел, конь в полном снаряжении.

Одежда богатых тюрок, изготовленная из шерстяных и шелковых тканей, украшалась металлическими (золотыми или серебряными) бляшками, которые нашивались на одежду порой в количестве несколько тысяч штук. Волосы мужчин, собранные в косу скрывались под небольшой округлой шапочкой на темени, женщины знатного рода сооружали себе сложные высокие прически на каркасе, наподобие той, которая была обнаружена у принцессы Укок. Самой дорогой частью костюма был пояс, на кожаной основе которого крепилось несколько десятков бляшек из цветных металлов, каждая из которых имела причудливую форму и была украшена тонким орнаментом. Пояс древних тюрок играл роль опознавательного знака, сообщавшего о месте человека в обществе и его должности на государственной службе. Простые люди носили одежду из кожи и меха, левую полу запахивали наверх, волосы оставляли распущенными. Сообщения китайских летописей перекликаются с данными археологических раскопок. Из традиционного тюркского вооружения следует назвать сложносоставной лук с роговыми обкладками, копье (рогатина поздних стрельцов), саблю, палаш.

Обряд поминовения китайская летопись Тан-Шу описывает так: «В день похорон, так же как и в день кончины, родные предлагают жертву, скачут на лошадях и надрезывают лицо. В здании, построенном на могиле, ставят нарисованный облик покойного и описание сражений, в которых он находился в продолжение жизни. Обыкновенно, если он убил одного человека, то ставят один камень. У иных число камней простирается до ста и даже тысячи» (Потапов Л.П. Очерки по истории алтайцев. – Новосибирск, 1948. С. 106). Здесь китайский автор немного слукавил, скорее всего, камни-балбалы обозначали не количество убийств вообще, но личных врагов, поверженных в поединке. Со временем балбалы становятся скульптурными портретами.
В традиции установки каменных изваяний нашел свое выражение культ воина, героя, отличившегося на поле боя или на государственной службе. Тургундинские каменные изваяния, расположенные рядом с курганами в окрестностях с. Тюнгур, относятся к наиболее ярким археологическим памятникам древнетюркского периода. Показательно, что изваяние-балбал, установленное близ кургана, может изображать как самого погребенного здесь героя, так и поверженного им противника. Вспоминается поговорка Акбара Великого: «Скажи мне, кто твой враг, и я скажу кто ты».

Среди неизменных атрибутов каменного изваяния героя – наборный пояс, оружие и чаша, как знак участия в воинских тризнах. Строгая иерархия государственного управления – наследие хуннской эпохи – нашла свое развитие в каганате древних тюрок. При кагане существовал совет высших военных и светских чинов. Для управления подвластными народами назначались наместники (шады и ябгу), сборщики дани (тарканы). Была разработана атрибутика чинов, включавшая не только форму одежды и вооружения, ритуальные предметы (пояс, чаша), но и этикет – правила достойного поведения эра (мужчины-воина), запечатленный в алтайском эпосе. Почитание памятников героям являлось частью государственной политики, закрепленной в этических нормах.

Говоря об этике и этикете древнетюркского государства невозможно оставить в стороне необычайно активную для своего времени позицию женщин в вопросах государственного строительства, что, с точки зрения сторонних наблюдателей – арабских, персидских, китайских историков, было отличительной чертой тюркских народов. По левую руку на престол кагана восходила кадын (хатун). Эр-воин получал должность на государственной службе и само звание «эра» только после женитьбы. Женщины не только наследовали имущество, но и выступали в роли самостоятельных правителей областей-аймаков. В этом отношении сказание «Очы-Бала» очень реалистично.

Необходимое условие государственности – наличие письменности. В древнетюркский период на территории Алтае Саянского горной области достоверно существует три самостоятельных рунических алфавита. Как считает д.и.н И.Л. Кызласов основной материал для письма был недолговечным (дерево или ткань), однако рунические надписи сохранились на скалах, изделиях из кости, металла. Наскальные надписи, открытые в Горном Алтае, очень разнообразны по содержанию, но всех их объединяет одно – культовый, религиозный характер. Это молитвы божеству или эпитафии, полные почтения и скорби обращения к умершим. Характер начертаний красноречиво свидетельствует об особом отношении к горе, как посреднице между небом и землей.

Отдельную категорию составляют владельческие надписи на изделиях из металла: поясах, оружии, чашах, обозначающие принадлежность предмета. В курайском кургане С.В. Киселевым был обнаружен серебряный пояс с надписью: «Господина Ак-Кюна кушак». В катандинском кургане В.В. Радловым был найден серебряный пиршественный сосуд с рунической надписью: «Эр (витязь) в чине «чанг». Подобный сосуд из туэктинского кургана и другие ценные находки хранятся и экспонируются Национальным музеем Республики Алтай им. А.В. Анохина в г. Горно-Алтайске. Свидетельством широкого распространения грамоты служит руническая надпись на Калбак-Таше: «Я написал пятью пальцами, на то предназначенными» (Тыбыкова Л. Рунические письмена Алтая. // Алтай – сокровище культуры. – М., 2004. С.117-119).

Падение I Тюркского каганата, так же как и его предшественников было связано с внутренним предательством. В 583 г. на фоне неблагоприятных климатических условий (засухи в степях), приведших к массовому падежу скота и голоду, каган Шаболио признал сюзеренитет Китая, что вызвало народное восстание и стало причиной междоусобиц. После подавления восстания новый каган Чуло-Хэу предпринял запоздалую попытку снять внутреннее напряжение путем завоевательного похода в Иран в 588 г., организованного при участии Византии. Ослабленные междоусобицами тюрки потерпели поражение, Чуло-Хэу был убит. В 604 г. не без участия китайской дипломатии единое государство распалось на Восточный и Западный каганаты. В 630 и 656 гг. оба крыла разделенные пали под натиском Китая.

В составе Восточного каганата Горный Алтай находился под властью Китая в течение 50 лет. Уже в 682 г. в результате восстания тюрков под руководством Ильтереса (кит. Гудулу) из рода Ашина был создан II Тюркский каганат, которому соответствует катандинский тип археологических памятников древнетюркского периода. Успеху Ильтереса содействовал переход на сторону восставших талантливого военноначальника Тоньюкука, тюрка по происхождению, получившего образование в Китае и посланного для усмирения соотечественников в составе карательных войск. Тоньюкук стал главным советником кагана Ильтереса. После смерти Тоньюкука по приказу кагана в память о друге и соратнике был сооружен памятник в Налайхе (близ р. Орхон, Монголия), включающий курган, цепочки балбалов и огромные стелы с руническими текстами, повествующими о жизни героя. Позднее Бильге-каганом (716-734) был построен мемориальный комплекс в честь его брата и полководца Кюль-Тегина (684-731), в составе которого помимо стел с надписями входил храм с цветными росписями и статуями героя с супругой внутри. Благодаря открытию этого памятника во второй половине XIX в. академиком В.В. Радловым была расшифрована древнетюркская руническая письменность. Более того «орхонские надписи» подтвердили достоверность сведений китайских летописей об истории тюрок.

Бильге-каган и его предшественник Мочжо-каган подчинили енисейских кыргызов (Минусинская котловина, Хакассия), уйгуров (верховья Иртыша) и обложили данью города-оазисы Средней Азии. После смерти Бильге-кагана в результате междоусобий II Тюркский каганат прекратил свое существование.

С 745 г. Горный Алтай входил в состав Уйгурского каганата. Термин «уйгур» так же представляется политическим. В IV-нач. V вв. родовые кочевья уйгуров находились на р. Толе (Монголия), в конце V в. часть из них откочевала на запад через Алтай к Иртышу. В летописях Суйской династии Китая (581-618 гг.) уйгуры упоминаются под общим названием теле. В источниках VIII в. уже используется наименование «уйгур». Основателем Уйгурского каганата стал хан Пейло, нанесший поражение восточным тюркам. Руническая надпись на камне, найденная у р. Селенги, гласит, что в первой половине VIII в. уйгурский хан правил десятью племенами «он-уйгур» и девятью племенами «токуз-огуз». Следующий правитель Мочжо Голэ-хан в 785 г. присоединил земли енисейских кыргызов. Так Уйгурский каганат объединил Алтай, Центральную Монголию, Юго-Западную и значительную часть Восточной Сибири, став крупнейшим азиатским государством к северу от Китая. Уйгурские ханы неоднократно вмешивались во внутреннюю политику Китая, выступая в междоусобных конфликтах на стороне императора, за что получали в награду богатые дары и китайских принцесс в жены князьям.

Уйгурский каганат, изначально многонациональный, объединял представителей разных религий: зороастрийцев-огнепоклонников, мусульман, христиан, буддистов. В конце VIII в. правящая элита каганата приняла манихейство, религиозное учение пророка и живописца Манни, возникшее на территории Ирана в III в. н.э. С распространением манихейства, по-видимому следует связать так называемый «уйгурский алфавит», который использовался наряду с древнетюркским и представлял собой вариант средне-азиатской ирано-согдийской письменности, приспособленной к тюркскому языку. Доктор исторических наук И.Л. Кызласов считает, что многие наскальные рунические надписи Горного Алтая – манихейские по содержанию.

Уйгурскими по происхождению являются остатки городов в Северной Монголии: Байбалык на р. Селенге, Хара-балгасун на р. Орхон, последний был столицей каганата. На протяжении 24 км сохранились следы улиц и построек. Городские постройки имели строгую планировку. В Хакассии были обнаружены развалины культовых сооружений уйгуров, построенные из сырцового кирпича. Почти все уйгурские памятники несут следы яростных разрушений, причиненных в ходе уйгуро-кыргызской войны, ставшей причиной гибели каганата.

Причиной внешней агрессии в Великой степи всегда была внутренняя слабость атакуемого государства. Начало междоусобий в Уйгурском каганате совпадает по времени с принятием новой религии. Первое поражение уйгурам на востоке в правление хана Долоея нанесли цяны-тибетцы в 780х-790х гг., лишив каганат восточно-монгольских данников. Необычайно снежные зимы 830х гг. повергли страну в голод. На этом фоне вспыхнула война с бывшими поданными. Восставшие енисейские кыргызы уничтожали уйгуров под корень, стирая с лица земли города и вырезая население. В 840 г. кыргызы захватили ставку уйгурского каганата в Байбалыке, убили кагана и постарались уничтожить все, что как-либо напоминало о ненавистных правителях. Тогда же со многих уйгурских изваяний-балбалов были сбиты лица.

С 840 г. Горный Алтай входил в состав Кыргызского каганата. Первые сведения о древнем народе «харгяс» (кыргыз) мы находим в «Исторических записках» известнейшего китайского историка Сыма Цяня в 99 г. до н.э. Это тюркоязычный народ, в состав которого вошло большое количество отюреченных самодийцев – палеоазиатского народа, родственного современным ненцам. Позднее сообщения о кыргызах, место обитания которых всегда указывается в долине Енисея, регулярно появляются у китайских, арабских и персидских авторов, свидетельство о последних временах Кыргызского каганата присутствует в трудах китайского монаха и путешественника Чань Чуня в XIII в. н.э.

Применительно к истории кыргызов так же можно говорить о взаимодополнении археологических и письменных источников. Находки из курганов-Чаатасов, обнаруженных Л.А. Евтюховой и С.В. Киселевым близ с. Копёны на левом берегу Енисея, хранятся в Государственном историческом музее в Москве. Среди них – прекрасные ювелирные изделия из золота и серебра, конская сбруя, костные останки лошадей, коров, овец, свидетельствующие о развитии скотоводства. Персидский автор Х в. сообщает, что кыргызы разводили быков, верблюдов, плотных и рослых лошадей «на экспорт», в качестве вьючного транспорта для торговых караванов, следующих по Великому шелковому пути из Китая и Индии через степи Центральной Азии в Сибирь и через Урал в Поволжье, где их маршрут пересекался с небезызвестным Путем из варяг в греки, входившем в Х-ХIV вв. в сферу интересов европейских торговых союзов. Не случайно кыргызский каган принимает посла из Венеции, который оставил в средневековых европейских архивах описание своего пути, обычаев азиатских народов, а так же свидетельства о высоком развитии ирригационного земледелия (и виноградарства!) в Кыргызском каганате.

В строительстве ирригационных сооружений, дорог (мощеных камнем!), обработке больших полей и уходе за крупными стадами селекционных «экспортных» животных кыргызы применяли труд подданных народов, которых для этих целей размещали в специализированных поселениях, используя опыт хуннов. Но если для среднеазиатских земледельцев согдийцев и сартов это был привычный образ жизни, то для тюрков Алтая, привыкших платить дань воинами и изделиями из железа (оружием), это была тяжелая, унизительная повинность. Упорное сопротивление тюркских данников не позволило кыргызам закрепиться в горах Алтая, и уже в начале Х в. н.э. они оставили Горный Алтай под натиском новых завоевателей – киданей, но след их былого владычества в виде археологических памятников сохранился до наших дней. Кыргызские курганы были раскопаны в Яконуре, Ак-Таше, Узунтале, Куяхтанаре, Чарыше, а недалеко от с. Мендур-Соккон была обнаружена руническая надпись с упоминанием этнонима «кыргыз». Погребения кыргызов совершены по обряду кремации, в курганах найдены образцы вооружения, конская упряжь и бронзовая гривна с головками драконов.

Кидани (кара-китаи) – это бывшие тюркоязычные данники уйгуров, исповедовавшие христианство несторианского (ассирского, антиохийского) толка. Родовые кочевья киданей находились в северо-восточном степном поясе Китая, в первой половине XI в. границы подданных им территорий простирались вплоть до северной Маньчжурии, северо-западной Монголии, в XII в. кидани завоевали Алтай и Семиречье, где в долине р. Чу была основана ставка верховного правителя «гурхана». Некоторые принципы организации государственного управления были заимствованы киданями в Китайской империи: так в завоеванных областях они вводили китайскую систему подворного обложения, при чем налог исчислялся в денежных единицах. Для рядового населения Горного Алтая, существующего в условиях натурального хозяйства, это было достаточно тяжело, если принять во внимание то, что стоимость сельскохозяйственной продукции тогда (как и сейчас) зачастую неадекватно оценивалась сборщиками налога. Помимо этого кидани применяли насильственное переселение подвластных народов с границ в глубь своей территории, на освободившиеся же места вселяли своих колонистов, следуя многовековой китайской практике.

Исторические сказания современных алтайцев связывают киданей прежде всего с активным развитием ирригационного земледелия и строительством мощеных дорог. Предания о строителях арыков сохранились во множестве, так в 1900 г. миссионер Урсульского отделения Алтайской духовной миссии не без удовольствия пересказывал сообщения алтайцев «об отдаленных временах, когда они были покорены и уведены с Алтая, и на их месте поселился народ кытай с русыми волосами и бородами, занимавшийся земледелием и выделкой оружия из бронзы». Здесь опять на память приходят легенды о чуди, особенно в связи с указанием на бронзолитейное производство. Именно киданям-«китаям» алтайские предания приписывают строительство оросительных каналов, сохранившихся в долине р. Чуи в Сартымайской степи, в Курайской степи, по р. Ак-Туре, близ урочища Тeтё, по левому берегу Катуни, близ с. Соко-Jарык, по правому берегу Катуни от устья р. Обелю до перевоза, в долинах рек Урсула и Каерлыка, Улагана и Чулышмана, по р. Аргут и в Уймонской долине (Потапов Л.П. Очерки по истории алтайцев. – Новосибирск, 1948. С. 120). Скорее всего, здесь произошло наложение друг на друга нескольких разновременных пластов исторических легенд: так память о древних металлургах и земледельцах бронзового века сочеталась с преданиями о строителях арыков древнетюркского времени. Все это не покажется таким уж невероятным, если вспомнить что и сказание о Гильгамеше, известное по клинописным табличкам древнего Шумера, тысячи лет передавалось изустно и было записано в середине ХХ в. в одной из глухих ассирских деревень Армении. Сами кидане едва ли были основателями ирригации на Алтае, но укрепляли и расширяли системы, построенные предшественниками в период рассвета тюркских каганатов. На это указывает название одного из местонахождений каналов – Сартымайская степь – и имя легендарного строителя Сартакпая, в обоих случаях в основе присутствует корень «сарт» – наименование среднеазиатского земледельческого народа, говорившего на одном из иранских наречий, представители которого привлекались тюрками как и позднее монголами для строительных работ. Сартакпаю молва приписывает строительство дороги через перевал Чике-Таман и переправы на р. Катунь близ Кер-Кечу, где были просверлены дыры в уступах скал для канатного моста китайского типа, которые до сих пор используются в Тибете и Гималаях. Эти сооружения могли в равной степени быть построенными как раньше так и позже сравнительно краткого правления киданей на Алтае.

И все же народная память загадывает непростые загадки! Кидане восприняли христианство несторианского толка, основанное на учении Нестория из Антиохии (Сирия), откуда его последователи из-за жестоких гонений бежали в Персию, Среднюю Азию, северную Индию и Китай, где и распространили свою веру среди азиатских кочевников. Богослужение кидане-несториане вели на сирийском языке, используя богослужебные книги, изданные в Антиохии – на родине восточно-христианского монашества. Именно Беловодских священников «ассирского, антиохийского поставления» искали на Алтае и далее в Китае спустя почти шесть веков русские старообрядцы поповского толка, среди которых родилась и распространялась легенда о сокровенной стране истинной веры – Беловодье. Об этом поиске свидетельствуют многочисленные рукописные «маршрутники» и устные предания, особенно хорошо сохранившиеся в Уймонской долине, Рудном Алтае в долине р. Бухтармы и в среде алтайских переселенцев в Китае (Западный Синьцзян), проникших в долину р. Черный Иртыш в окрестности городов Урумчи и Кульджа в 60х гг. XIX в (Кобко В.В. Старообрядцы Приморья: история и традиции (сер. XIX – 30 гг. ХХ в.) – Владивосток, 2004. С.12, 15).
Как в среду русских староверов проникла легенда о средневековом христианском царстве в самом сердце Азии? Может быть это русский пересказ ойротского исторического предания, принесенного в Россию в середине XVII в. калмыками (ойротами) – переселенцами из Джунгарии? Не стоит исключать возможность такого исторического обмена: соседство с тюркскими народами было длительным, а знание тюркских наречий обычным явлением в быту Московской Руси. Хотя сведения «о церквях и священниках сирских» могли проникнуть на Русь еще раньше: вместе с западными соседями алтайских тюрок кыпчаками (зап.ветвь народа «кимак»), которые в XI-XII вв. переселись в междуречье Волги и Дона, где и получили славянское прозвище «половцы» из-за соломенного цвета волос.

К концу XII в. кидане покинули Алтай под натиском найманов, монголоязычного народа, чьи родовые кочевья находились в отрогах Алтая и степях между Алтайскими и Хангайскими горами. Найманское ханство было основано на могущественном союзе западно-монгольских народов, границы владений правителей – Ван-ханов простирались до Иртыша на западе и Восточного Туркестана на юге. Правящую элиту найман так же составляли несториане, в то время как территория найманского ханства объединяла представителей различных религий: язычников-шаманистов, составлявших основную массу кочевников, ирано- и тюркоязычных буддистов городов-оазисов Хотана и Кашгара, Турфана и Карашара, где нашло свое оформление учение махаяны, и мусульман Восточного Туркестана – сартов, ираноязычных народов Средней Азии, для которых ислам стал религией национального самоопределения в противовес тюркскому влиянию. Таким образом Найманское ханство, так же как предшествующие и последующие государства, созданные кочевниками, стало удивительным местом встречи и взаимопроникновения самых разных культур и религиозных учений.

Именно посредническая роль Центральной Азии в столкновении, взаимодействии и взаимопроникновении культур запада и востока Евразийского материка, сохранявшаяся на протяжении тысячелетий, была основным направлением научных исследований Н.К. и Ю.Н. Рерихов и стержнем целого круга вопросов, решенного Центрально-Азиатской экспедицией (1924-1928).

Замечательный историк Л.Н. Гумилев считал Найманское ханство прообразом легендарного восточно-христианского «Царства пресвитера Иоанна», слухи о котором всерьез обсуждались европейскими монархами XII-XIII-XIV вв. Истории этой легенды посвящена монография Л.Н. Гумилева «В поисках вымышленного царства».

Нам же кажется, что владения киданей и найманов стали возможным местом христианизации целого ряда буддийских апокрифических преданий. И, прежде всего, сказания о Иоасафе-царевиче, известного нашим современникам по сборникам старообрядческих духовных стихов. «Иоасафат или Иоасаф в неправильном арабском произношении есть Бодхисаттва», – писал Н.К. Рерих в 1926 г. Духовные стихи дают поэтическое описание жизни сына царя Индии Иоасафата (Иоасафа), который вырос, окруженный роскошью, не зная тягостей и бед, но покинул дворец отца, чтобы найти путь к богу. «Ты прими меня, Пустыня тишайшая! Как же я приму тебя, нет у меня, пустыни, ни палат, ни дворцов…», – протяжно пели русские странники, почти дословно воспроизводя сказание о жизни молодого Будды. Храмовое почитание Иоасафа, царевича Индийского, установлено на Руси в XVI-XVII вв., день памяти отмечался в ноябре согласно месяцеслову. Тогда же было создано православное житие святого, переизданное ныне с книги «Душеполезная повесть о Варлааме-пустыннике и Иоасафе Царевиче Индийском, принесенная из страны внутренней Эфиопии, называемой Индией, во святой град Иерусалим Иоанном Дамаскином, мужем честным и добродетельным, иноком монастыря св. Саввы», вышедшей в 1910 г. в Сергиевом Посаде. Так сказание о индийском царевиче вложено в уста сирийского святого.

Почти все редакции «Путешественника» – путеводителя в Беловодье повествуют «о церквях сирских, сущих христианских», о том, что митрополиты Беловодские «занялись от сирского патриарха», а то и прямо указывают, что де в стране Беловодской «…170 церквей имеют патриарха антиохийского поставления» (Чистов К.В. Легенда о Беловодье.// Труды Карельского филиала АН СССР. Т. 35. Петрозаводск, 1962. С. 137-139). На каком бы языке не шли христианские и буддийские богослужения, проповеди велись на языке общедоступном, а таким в I - нач. II тыс н.э. в Центральной Азии был древнетюркский язык. Так пути восточных христианских и буддийских легенд пересеклись в Алтай-Хангайском нагорье в XII в., чтобы встретиться вновь в начале ХХ в., возрожденные «беловерцами» – бурханистами.

3.4. Время монголов.

В XIII в. Найманское ханство и Кыргызский каганат были разгромлены монголами Чингисхана и окончательно прекратили свое существование. С ними пришел конец древнетюркской эпохе, и наступил период раннего средневековья, который ознаменован монгольским владычеством на Алтае. С XIII-XIV вв. и вплоть до падения Джунгарского (Ойротского) ханства в 1755 г. Горный Алтай входил в состав государств чингизидов.

Темуджин из рода тайчиутов, нареченный великим Чингиз-Ханом (Солнце-Ханом) в 1206 г. на курултае предводителей степных народов у истоков р. Онон, по праву почитается создателем монгольской нации и государственного устройства, основанного на принципах и законодательной базе «ясы Чингизхана», передовой для своего времени. На курултае 1206 г. были назначены 95 нойонов-темников для управления завоеванными и объединенными народами. Позднее все народы, собранные под властью Чингиза и принявшие «ясу», как основной закон (и кодекс чести), получили собирательное наименование «монгол».

Алтайский народ «теле» (телёсы, теленгеты) был определен в «тьму» нойона Хорчи из рода Бааринов. Хорчи должен был управлять тремя тысячами человек из рода Бааринов и, дополнительно, адаркинцами, чиносцами и теленгетами, все они вместе и составляли «тьму», то есть 10 000 подданных. В 1207 г. старший сын Чингизхана Джучи по приказу отца покорил «лесные народы»: ойротов, бурят, телесов, а так же енисейских кыргызов. Последние долго сопротивлялись владычеству монголов и воевали на протяжении 100 лет в течение XIII в., что в конечном итоге привело к почти поголовному уничтожению народа.
Для обеспечения провиантом огромной и активной армии монголы практически сразу применили древний принцип специализированных военно-пахотных поселений, причем для устройства последних пригодным был признан и Горный Алтай. Прямые сведения об этом мы находим в Юань-Ши, истории монгольской династии Юань, правившей в Китае в 1260-1368 гг. Воинам таких поселений выдавались сельскохозяйственные орудия, семена, деньги, одежда, ткани. Беднейшее население получало скот «в наем», при этом пастьба и уход за «байским» скотом были заботой пастухов, но за это они могли использовать продукцию животноводства – молоко и приплод, такая традиция сохранялась у алтайцев до этнографического времени.

Для сооружения дорог, дамб оросительных систем, переправ монголы, так же как и их предшественники, привлекали сартов, причем в монгольское время это понятие уже не было число этническим и обозначало не только ираноязычных среднеазиатов, но мусульман земледельцев и строителей каналов вообще. Осевшие на Алтае сартаки (сартак – сарт мужчина, сартагул – сарт женщина), стали основоположниками рода Сартаковых, современные представители которого могут по праву гордиться своим происхождением от могучего строителя и пролагателя дорог – богатыря (батыра) Сартакпая.

Среди археологических памятников II тыс. н.э. – крепостные сооружения, оросительные системы, курганы, последние два типа представлены и в нашем районе. Погребальный обряд в сравнении с древнетюркской эпохой был существенно упрощен, уменьшилось количество сопроводительных предметов, размер надземной части кургана. Существенно меньшее количество памятников раннего средневековья, из общего числа исследованных в Горном Алтае, свидетельствует об уменьшении плотности населения в этот период, что может быть связано как с военными действиями, так и с политикой насильственного переселения. Находки стрел и другого оружия монгольского типа достаточно часты и имеются во многих школьных музеях Усть-Коксинского района (к примеру, стрелы из Теректинского школьного музея датируются XII-XIII вв.).

Народы древнетюркской и монгольской эпох дали начало алтайским родам-сеокам: телесам и теленгитам (теле), тубаларам (туба), модорам (модэ, он же модьяр), иркитам (меркит), майманам (найман), сойонам (сойот), чаптынам (чапты), чоросам (ойротские чингизиды), кыпчакам, кыргызам, балагасам и многим, многим другим. Личные имена: Эрмен, Экетен содержат корень «эр», ранее обозначавший социальный статус тюрка мужчины-воина, а Ойрот и Ойгор (уйгур) – названия народов. Традиционный запрет на брачные связи внутри сеока имеет глубокий исторический смысл как средство консолидации разноэтничного по происхождению населения Алтая. Не даром рассказывала пожилая Прасковья Бардина, что наказанием за нарушение этого запрета (даже если два сеока начнут родниться только между собой) будет война. Вдумайтесь, сколь много донесла до нас народная память!

Скупые на слова археологические источники, дополняют не только летописи Китая и Персии, но и предания народа, и не только эпос, но и современные сказки и былички под час содержат сведения 5-6 вековой давности. Они же уводят нас в глубины малоизученных славяно-тюркских связей в древности, наличие которых не умаляет значение исторического пути обоих. Так же как не умаляет никого тот факт, что ираноязычные носители пазырыкской культуры действительно являются одними из генетических предков современных алтайцев, тогда как скифы-аланы – восточных славян, хотя внешне и те и другие были не очень похожи на их современных потомков…

В целом же, Усть-Коксинский район представляет широкое поле для археологических изысканий в будущем, когда современные технологии и традиции народов Алтая создадут условия для бережного и кропотливого исследования древней истории и культурного наследия наших предков. А значит, продолжение следует!..

"Истоки" 2007 г.

Добавить комментарий


e-mail:karaturek@mail.ru

8-913-696-0250 (мтс, WhatsApp, Telegram),
8-963-512-5819 (билайн, WhatsApp, Telegram) - Михаил


Для того, чтобы мы могли качественно предоставить Вам услуги, мы используем cookies, которые сохраняются на Вашем компьютере. Нажимая СОГЛАСЕН, Вы подтверждаете то, что Вы проинформированы об использовании cookies на нашем сайте. Отключить cookies Вы можете в настройках своего браузера.
Согласен

Back to Top

2024 © Путешествия по Горному Алтаю